Арриги Джованни, Адам Смит в Пекине: Что получил в наследство XXI век /Пер. с англ. Т.Б. Менская. М.: Институт общественного проектирования, 2009 г. – 456 с.

Арриги Джованни, Адам Смит в Пекине: Что получил в наследство XXI век /Пер. с англ. Т.Б. Менская. М.: Институт общественного проектирования, 2009 г. – 456 с.

Предваряя анализ рецензируемой книги, уместно будет сказать несколько слов об ее авторе. Джованни Арриги родился в Италии в 1937 году. В 1960 он окончил Миланский университет и после нескольких лет работы на родине отправился в Африку. За время своего пребывания на «черном континенте» итальянский социолог собрал богатый материал, иллюстрирующий то, как развитие рабочего движения влияет на колониальную политику и формирование национально-освободительных движений. Именно в Африке Арриги встретился с Иммануилом Валлерстайном, американским социологом, одним из основателей мир-системного анализа. С ним он впоследствии работал по ряду научных проектов. В настоящее время Арриги работает на социологическом факультете Университета Джона Хопкинса в Балтиморе (США). Его основными научными интересами являются экономическая социология и анализ мировых систем. Особо пристальное внимание Арриги уделяет причинам и последствиям неравенства наций в уровне благосостояния и политического влияния в мире, а также проблемам трансформации капиталистической системы.

В списке основных работ ученого можно назвать «Эссе о политической экономии Африки» (1973), «Геометрия империализма» (1978), «Динамика глобального кризиса» (1982), «Антисистемные движения» (1989), «Трансформация революции: Социальные движения и мировая система» (1990), «Долгий двадцатый век: Деньги, власть и истоки нашего времени» (1994), «Хаос и управление в современной мировой системе», написанная совместно с Беверли Силвер (1999). Идеи, лежащие в основе двух последних работ из этого списка, нашли свое непосредственное продолжение в рассматриваемом здесь труде «Адам Смит в Пекине: Что получил в наследство XXI век», увидевшем свет в 2007 году.

Сдвоенное название этой книги, по словам самого автора, служит намеком на ее двойную цель. С одной стороны, Арриги пытается «в свете теории экономического развития Адама Смита объяснить, почему эпицентр мировой политической экономии перемещается из Северной Америки в Восточную Азию», с другой, решает смежную задачу, предлагая «интерпретацию смитовского «Исследования о природе и причинах богатства народов» … в свете этого перемещения» (C. 7).

Основываясь на богатом историческом материале, Джованни Арриги убедительно доказывает, что мы становимся свидетелями конца самой алчной социально-экономической системы, которую когда-либо видел свет. То, что автор называет «деструктивным капитализмом», является, по его мнению, характерной для Запада формой накопления богатств и аккумуляции ресурсов, которая чуть не уничтожила мировую цивилизацию. Ее начало стоит искать в эпохе индустриальной революции, а основными ее чертами являются «сверхнакопление», общество безудержного потребления, территориальная экспансивность, циклические процессы экономического развития, тяга к строительству империй, безудержная эксплуатация и разрушительное воздействие на человека и природу. Рабство, империализм, экологические катастрофы, завоевательные войны и гонка вооружений представляют собой неотъемлемые элементы «накопления через изъятие» (C. 250-256). Вероятно, многих в Европе и Америке может повергнуть в депрессию одна мысль, что западная цивилизация ответственна за величайшее разграбления человечества, когда-либо происходившее в истории. Однако, согласно интерпретации Арриги, всё именно так и происходило. Хорошая новость для мирового сообщества заключается в том, что эта ужасающая эпоха близка к своему завершению.

На смену ей приходит новая эра, главными чертами которой станут, во-первых, локализация, то есть необходимость учитывать в мировом экономическом развитии потребности и культурную специфику отдельных регионов, а, во-вторых, равноправные многосторонние отношение между государствами, базирующиеся на осознании экономической взаимозависимости. Гарантией создания этой новой системы межгосударственных отношений Джованни Арриги видит в укреплении положения азиатских государств, лидером среди которых является Китай с его необозримыми человеческими ресурсами и богатым культурным наследием. Экономическая система Китая основывается на конфуцианских принципах социальной гармонии и равновесия. В этой системе, в отличие от Запада, акцент ставится на удовлетворении базисных потребностей населения, а обогащение одних не подразумевает непременное обезболивания других.

История Китая требует внимательного исследования. Государство в Китае существует более 4 тысяч лет. Его границы практически не менялись на протяжении двух последних тысячелетий. В XVI веке Китай уже был самой богатой экономикой в Азии и одной из самых богатых в мире, и такое положение к тому моменту сохранялось несколько столетий. То, что уничтожило эти исторические достижения, было британской интервенцией, принявшей форму опиумной торговли, которая хоть и велась нелегально, но официально спонсировалась британским правительством через Ост-Индскую Компанию. Навязывание торговли опиумом Китаю было ключевым этапом в отмывании богатств, награбленных в Индии. Оно же сделало Британию великой мировой империей. Ко времени, когда китайское правительство назначило «энергичного и неподкупного Линя Цзэсюя» ответственным за истребление контрабанды опиума, было уже слишком поздно. Страна, которая никогда не была вовлечена в гонку вооружений, никогда не вторгалась в другие страны, никогда не имела заморских владений, столкнулась с мощью Британского военного флота. Единственного военного парохода оказалось достаточно, чтобы одержать разгромную победу. За один день в феврале 1841 года было уничтожено шесть китайских военных джонок, пять фортов, две военных лагеря и одна береговая батарея (С. 376). Эта военная победа, символизирующая западный капитализм в его самом разрушительном воплощении, положила конец системе управления, на которой тысячи лет держалось и само китайское государство, и многие ее соседи.

Что это была за система, и почему она отличалась от западной? Китайская система может быть описана как централизованно контролируемая рыночная экономика. В отличие от западной модели она была не индивидуалистической, а коллективной по своей сути. Понималось, что социальная гармония является предпосылкой стабильности. Китайское государство всегда скептически относилось к неограниченной эксплуатации и сверхнакоплению богатств. Но главным, в чем данная экономическая система отличалась от западной, являлось то, что государство в ней никогда не было подчинено интересам капитала. Можно утверждать, что капиталисты существовали в Китае намного раньше, чем они появились на Западе. Однако китайское государство было настроено враждебно по отношению к ним и настаивало на ограничении их деятельности. Например, несколько веков частные торговые путешествия за пределы китайских вод были ограничены законом, а в определенный период было даже запрещено строительство кораблей для морского плавания (С. 358). Побочным эффектом этого стало то, что китайское преимущество в навигации и кораблестроении, выдающееся по своим временам (китайцы, как известно, изобрели компас), не привело к экспансии и появлению заморских владений. Также чтобы противодействовать деятельности торговцев, китайское государство создало хранилища, куда в благополучные времена запасалось зерно и откуда оно раздавалось крестьянам во времена голода. Таким образом, точный политический и экономический расчет позволял стабилизировать цену на зерно и обеспечивал население пищей (С. 363).

Еще одной чертой китайской экономической системы является то, что китайская промышленность всегда делала акцент на использовании человеческих ресурсов и в меньшей степени на ресурсах энергетических. С другой стороны, западная промышленность благодаря индустриальной революции превратилась в алчного потребителя энергии и соответственно природных ресурсов, что и привело в конечном итоге к глобальному потеплению и огромным ценам на нефть. В противоположность этому китайская система концентрировалась на трудоустройстве как можно большего числа людей. Конечно, западная система создала множество ценных инноваций, но Арриги указывает на то, что подобные нововведения были бы всё равно бесполезны для такого огромного государства как Китай. Один пример: в период с 1741-го до начала 1770-го годов Британия утроила свое потребление хлопка-сырца, что связано с изобретением машинного прядения. Появись подобное в Китае, в мире просто не хватило бы денег, чтобы заплатить за эквивалентное увеличение производительности.

Под руководством Мао Цзэдуна были сделаны дальнейшие большие шаги. Образование и здравоохранение, борьба с безработицей и социальное обеспечение – таковыми были достижения Китая в ХХ веке, которыми Запад пренебрег. Однако Мао не потерял связь с китайской историей, и маоизм стал формой марксизма-ленинизма, принимающей во внимание несколько тысячелетий китайской мысли. Мао находился под особенно большим влиянием трудов Ченя Хонмоу, чиновника восемнадцатого века. Позиция Мао Цзэдуна заключалась в том, что Коммунистическая партия Китая всегда рассматривала себя и как партию авангарда, возглавляющую народные массы, и как партию, которая должна учиться у народных масс. Маоистская революция в отличие от Октябрьской социалистической революции 1917 года опиралась на сельское население и сделала борьбу с голодом своим приоритетом. Между 1952-1978 годами коммуны более чем удвоили площади орошаемых земель и активно внедряли новые технологии, например, стали пользоваться удобрениями и выращивать высокопродуктивный полукарликовый рис (С. 407). В 1981 году Всемирный Банк вынужден был признать, что китайская беднота находится в куда лучшем положении в смысле удовлетворения своих насущных потребностей, чем беднота в других странах. У всех у них была работа. Их питание было обеспечено посредством предоставляемого государством пайка и коллективного самострахования. Большинство детей не только ходили в школу, но получали довольно хорошее образование. Большая часть населения имела доступ к базовому медицинскому обеспечению и службам по планированию семьи. Продолжительность жизни в Китае также была чрезвычайно высока в сравнении со странами, имеющими сходный уровень среднедушевого дохода (С. 408).

Дэн Сяопин продолжил трансформировать китайскую экономику, основываясь на маоистских принципах, что привело к дальнейшему росту продолжительности жизни, грамотности, производству продовольствия и в конечном итоге к нынешнему буму в китайской экономике. Современный Китай привлекателен для инвесторов не только своей дешевизной рабочей силой, но и ее высоким качеством, позволяющим развертывать в Китае высокотехнологические производства.

Эти последние успехи китайской экономики совпали с закатом мировой гегемонии США. К 1981 году Соединенные Штаты уже были унижены поражением во Вьетнаме. Вьетнамская война показала, что продолжающееся благополучие Америки было недостаточно для установления глобального господства. Очевидно, что война в Ираке, призванная восстановить власть США в XXI веке, привела к окончательному разрушению американской гегемонии, и Китай теперь владеет большей частью внешнего долга Америки, и, следовательно, находится в том положении, что диктовать условия своим должникам.

Также можно утверждать, что дни, когда Международный валютный фонд и Всемирный банк диктовали свои условия развивающимся страна, сочтены, если не закончились вообще. Реформы с помощью шоковой терапии, навязываемые «третьему миру» этими международными институтами, часто приводили к непредсказуемым результатам, порождая, например, диктаторские режимы. Это не могло не вызвать ответную реакцию. «Когда Аргентине потребовались средства, чтобы распрощаться с Международным валютным фондом, Венесуэла дала ей в долг 2,4 млрд долларов. Венесуэла купила у Эквадора облигаций на 300 млн долларов. Исторически Вашингтон имел большое влияние на экономику Латинской Америки именно благодаря своему контролю над крупнейшими кредиторами, включая МВФ, Всемирный банк и Межамериканский банк развития. Теперь это влияние сократилось благодаря новой роли Венесуэлы…» (С. 422). Однако не только Уго Чавес в Венесуэле, но и растущие азиатские государства, включая мощные индийскую и китайскую экономики, перенаправляют свои излишки прочь от Запада.

В каком же направлении движется современный Китай? Джонни Арриги не дает точных прогнозов относительно открывающихся возможностей. Возможно, что Коммунистическая партия Китая прельстится алчным капитализмом. Арриги считает, что это маловероятно, учитывая долгую историю китайской мысли, основанной одновременно на революционных принципахи на принципах конфуцианской гармонии. Тем не менее, на данный момент невозможно предсказать, к чему приведут последние реформы. Даже сейчас правительство отвечает на социальные волнения в сельской местности посредством регулировки своей экономической политики. Тем не менее, наиболее вероятным для Джованни Арриги является тот сценарий, который был предсказан Адамом Смитом, написавшим, что «в будущем, возможно, либо население этих [азиатских] стран станет сильнее, либо ослабеют европейцы, но обитатели разных уголков Земли достигнут равенства отваги и силы и путем внушения взаимного страха превратят несправедливость в отношении независимых наций в своего рода уважение прав друг друга» (С. 13).

«Адам Смит в Пекине» представляет собой прекрасную работу для всех, кто стремится к пониманию того, как западный капитализм существовал на протяжении всей истории и какие перспективы ожидают его в ближайшем будущем. Также эта книга важна и для осознания того, что в действительности происходило и происходит в Китае. Работу Арриги можно рекомендовать не только широкому кругу представителей научного сообщества, интересующихся экономической социологии и историей, но и представителям властных кругов, которым данная книга способна дать множество ценных советов, как выстраивать внешнюю политику и международные экономические отношения в свете нарождающейся новой мировой системы.

Автор:  ©  Максим Товкач
Тип:  Рецензия