Докинз Ричард, Бог как иллюзия / Пер. с англ. Н. Смелковой. — М.: Издательство КоЛибри, 2008. 560 с.

Докинз Ричард, Бог как иллюзия / Пер. с англ. Н. Смелковой. — М.: Издательство КоЛибри, 2008. 560 с.

Главный вывод, который я могу сделать по прочтении книги Ричарда Докинза «Бог как иллюзия», русскоязычный вариант которой на днях был представлен российским читателям издательством «КоЛибри», – тот, что автор весьма точно имитирует манеру аргументации своих идейных противников и использует практикуемые ими методы ведения дискуссии против них же самих. Подобно многим публичным проповедникам, Докинз не чурается чисто риторических приемов, бездоказательных утверждений, замалчивания неудобных для него фактов. Вопросом, тем не менее, остается, насколько осознанно он руководствуется данной стратегией, и не является ли эта стратегия лишь следствием его собственного не слишком глубокого знания рассматриваемых проблем.

Скажу несколько слов о самом Докинзе. Клинтон Ричард Докинз (Clinton Richard Dawkins), «выдающийся английский этолог, эволюционист и популяризатор науки», как его характеризует Википедия, родился в 1941 году. Широкую известность Докинз обрел в 1976 году, когда в свет вышла его книга «Эгоистичный ген» (The Selfish Gene), популяризировавшую идею того, что базовыми единицами дарвиновского естественного отбора являются гены, а не фенотипические признаки, формирующийся не основании взаимодействия генома и окружающей среды. В том же издании Докинз попытался расширить сферу применения дарвинизма, распространив его и на социальную реальность. Докинзом был введен в обиход термин «мем», который следует понимать как единицу информации, подверженную естественному отбору в процессе социальной эволюции. Примерами мемов, по мнению Докинза, являются музыкальные и литературные произведения, научные теории, религиозные верования, модные тенденции, технологии и пр. Помимо научных заслуг, немалой частью своей известности Ричарда Докинз обязан собственной антирелигиозной деятельности и ярому отстаиванию идеи небожественного происхождения жизни на Земле, за что он даже получил прозвище «ротвейлер Дарвина» по аналогии с «бульдогом Дарвина», прозвищем английского биолога-эволюциониста Томаса Генри Гексли (Thomas Henry Huxley). Собственно, книга «Бог как иллюзия» (The God Delusion), впервые изданная в 2006 году, посвящена как раз развенчанию «божественной иллюзии» и пропаганде атеизма как естественному мировоззренческому выбору любого разумного человека.

Нельзя утверждать, что идеи Ричарда Докинза так уж новы. Социология как самостоятельная наука началась именно с того, что, отмежевавшись от философии, уподобила себя точным наукам, к коим относились физика и биология. Один из «отцов-основателей» социологии английский мыслитель Герберт Спенсер (Herbert Spencer), чья концепция вошла в историю науки под названием «эволюционизм», рассматривал развитие общества как естественное продолжение биологической эволюции. Более того, само общество Спенсер уподоблял живому организму, обнаруживая между ними многочисленные сходства. Людвиг Гумплович (Ludwig Gumplowicz), польско-австрийский социолог, хотя и воздерживался от прямых биологических аналогий, тем не менее, считал, что социальные законы представляют собой лишь разновидность законов природы. Поэтому отношения между социальными общностями, которые были для Гумпловича элементарными единицами социального, рассматривались им как непрекращающаяся борьба за существования. Наконец, необходимо назвать имя Людвига фон Берталанфи (Ludwig von Bertalanffy), который так же, как и Докинз, являлся биологом. Однако наиболее весомым вкладом Берталанфи в копилку научного знания стала разработанная им общая теория систем, признававшая наличие изоморфизма (сходства) законов, управляющих системами различного происхождения. Между меметикой Докинза и системным подходом Берталанфи усматриваются очевидные параллели. Но при этом надо учитывать, что общая теория систем никогда не утверждала полного тождества законов, к чему склоняется Докинз. В этом смысле мететика выглядит, скорее, не системной, но редукционистской теорией. Увлекаясь биологическими параллелями, Ричард Докинз по сути нивелирует всю специфику социальных систем, что вступает в явное противоречие с результатами исследований истории, социологии, этнографии и прочих социальных наук.

Религия, по мнению Докинза, является совокупностью вредоносных мемов, случайно возникших на заре человеческой истории и сохранившихся до наших дней лишь по причине того, что они сумели воспользоваться некоторыми полезными в других ситуациях свойствами человеческой психики. Опираясь на собственные размышления и работы других исследователей, автор называет в числе этих свойств дуализм восприятия, что приводит к возникновению представлений о душе как о чем-то принципиально отличном от тела; тенденцию приписывать внешним объектам целенаправленность, что заставляет нас думать о мире, будто он создан на основании разумного замысла; влюбчивость, из-за которой верующий обожает объект религиозного поклонения; наконец, некритичность детского мышления, которая заставляет детей усваивать не только полезные практические правила, но и бессмысленные религиозные нормы. В целом же религиозные мемы предстают перед нами в виде вирусов, например, гриппа, проникших в организм через безусловно полезные дыхательные пути и теперь вредящих изо всех сил своему непосредственному носителю.

Каков же вред от религии? Почему с ней обязательно нужно бороться, как с болезнетворными микроорганизмами? Аргументы Докинза против религии можно довольно четко разделить на две группы. Первую из них составляют доводы гносеологического характера, иными словами, доказательства несостоятельности или ложности отдельных положений религии. Обсуждая эту тему, автор вторгается в сферу компетенции теологии, философии, логики и методологии науки и наглядно демонстрирует свою откровенно неглубокую осведомленность в этих областях знания.

Так, рассматривая пять доказательств бытия бога, предложенных Фомой Аквинским (Thomas of Aquin), Докинз упоминает о «противоречии» между божественным всеведением и всемогуществом. Человек, действительно компетентный в теософии, никогда бы не стал этого делать, зная, как легко этот парадокс разрешается средневековыми схоластами. Переходя к онтологическому доказательству Ансельма Кентерберийского (Anselm of Canterbury), автор вполне справедливо отмечает вклад Иммануила Канта (Immanuel Kant) в анализ этого логического парадокса. При этом Докинз не приводит ни цитаты из «Критики чистого разума», ни даже библиографической ссылки на кантовскую работу. Вместо этого цитируются слова американского философа Нормана Малькольма (Norman Malcolm), чей авторитет для читателей «Бога как иллюзии» несомненно больше авторитета немецкого философа классического периода. Однако тут интересно другое. Ричард Докинз почему-то опускает тот факт, что онтологическое доказательство с самого своего появления встречало возражения других мыслителей. В частности существует мнение того же Фомы Аквинского. Казалось бы, что может быть лучше для Докинза, чем столкнуть лбами двух мэтров схоластики?! И, тем не менее, автор упускает эту благодатную возможность для ерничанья, которым ранее он никогда не пренебрегал. Впрочем, упомяни Докинз об опровержении Фомы Аквинского, он встретился бы с весьма серьезным затруднением, которое могло бы подорвать остальную его аргументацию. Например, довод о невозможности существования «простого» бога, управляющего «сложным» миром, рассыпался бы, не будучи еще сформулированным. «Мне хотелось услышать комментарии теологов на аргумент о том, что любой бог, способный сотворить вселенную, сам должен быть сложным и статистически невероятным» (стр. 221), – пишет Докинз. Комментарии эти были сделаны за много веков до рождения Докинза. В традиционной теософии бог трансцендентен миру и превосходит любое заключение о себе, сделанное человеческим разумом. Собственно, вера потому и нужна, что разум не в состоянии осмыслить бога. Иными словами, вера не неразумна, а сверхразумна. Фактически Докинз создает собственного «бога», с которым, по собственному же убеждению, эффективно сражается. «Бог» Докинза умопостигаем и посюсторонен, но это не тот бог, о котором писали Фома Аквинский и Ансельм Кентерберийский.

 Еще одну особенности докинзовской гносеологии можно представить, прочитав параграф, посвященный индивидуальному опыту как возможному доказательству божественного бытия. Докинз с присущей ему легкостью списывает личные религиозные переживания на воспаленное воображение или даже галлюцинации, забывая при этом простой факт, что невозможно опровергнуть оппонента, только предложив альтернативное объяснение. На всю риторику Докинза хочется возразить старой шуткой: «Если я параноик, это не значит, что меня не преследуют». Или, говоря иначе, суть доказательства – не в выдвижении гипотез, а в их подтверждении или опровержении. А с доказательной базой у автора «Бога как иллюзии» дела обстоят очень и очень плохо. Например, рассуждая об «антропном» подходе к проблеме происхождения жизни, Докинз сводит собственную позицию к тому тезису, что даже самая малая вероятность события не означает его невозможности. В целом апелляция к вероятности также служит для Докинза одним из любимейших приемов. Так, отвергая агностицизм, автор призывает его сторонников принять ту точку зрения, которая более вероятна, то есть имеет больше доказательств в свою поддержку. Может создаться полное впечатление, что не было ни Карла Поппера (Karl Popper), ни Имре Лакатоса (Imre Lakatos), ни других постпозитивистов аргументировано показывавших в своих работах, что с позиций логики абсолютно все теории вне зависимости от числа доказательств оказываются равно невероятными. Самое же интересное заключается в том, что сам Ричард Докинз, хоть и говорит постоянно о вероятностях, никогда не приводит их оценок.

Здесь пора перейти к рассмотрению второй большой группы причин, почему религия должна быть элиминирована из нашей жизни. Данные причины можно охарактеризовать как содержательные, потому что речь в этом случае заходит не о проблеме поиска истины, а о социальных последствиях существования религии в обществе. Их рассмотрению Докинз посвящает заключительные главы своей книги. Однако уже в предисловии к ней автор дает вполне четкую формулировку своей точке зрения.

Вместе с Джоном Ленноном представьте мир без религии. Представьте: не было террористов-самоубийц, взрывов 11 сентября в Нью-Йорке, взрывов 7 июля в Лондоне, Крестовых походов, охоты на ведьм, «порохового заговора», раздела Индии, израильско-палестинских войн, истребления сербов, хорватов, мусульман; преследования евреев за «христоубийство», североирландского «конфликта», «убийств чести», нет облаченных в сверкающие костюмы, трясущих гривами телевизионных евангелистов, опустошающих карманы доверчивых простаков («отдайте все до нитки в угоду Господу»). Представьте: не было бы взрывающих древние статуи талибов, публичного отрубания голов богохульникам, кнутов, полосующих женскую плоть за то, что узкая ее полоска приоткрылась чужому взгляду. (стр. 14)

После такого пассажа ни у кого не должно остаться сомнений, что религия однозначно является корнем всех зол. Чтобы придать своим выводам еще большую весомость, Докинз всеми силами пытается отыскать религиозный фактор даже в тех социальных катаклизмах, которые, казалось бы, обусловлены совершенно иными, нерелигиозными причинами. Так, объясняя вторжение американских войск в Ирак, автор вспоминает слова Джорджа Буша-младшего, якобы, заявившего, что получил санкцию на это от бога, а, рассуждая о корнях нацизма, обращает внимание на фразу «Gott mit uns» («Бог с нами»), выгравированную на пряжках солдат Вермахта. Когда речь заходит о Третьем Рейхе, Докинз в пылу разоблачительного пафоса допускает ряд высказываний, которые многими могут быть расценены как апологетика гитлеризма. Подобным  образом могут быть восприняты утверждения о том, что огромное число жертв нацизма объясняется в основном развитием технологий убийства, и что Гитлер кажется абсолютным извергом только на фоне благостного двадцатого века, а родись фюрер во времена Чингисхана, его зверства казались бы вполне рядовым явлением.

Одна из глав о вреде религии завершается у Докинза следующим риторическим вопросом: «… кому придет в голову затевать войну ради отсутствия веры?» (стр. 390). В этот самый момент автор парадоксальным образом солидаризируется со своими идейными противниками, всегда утверждавшими, что отсутствие веры оставляет за собой пустоту. Выходит, если исчезнет религия, то пропадет повод для войн, дискриминации и взаимной неприязни? Неужели социальная ниша, которую до сих пор занимала и занимает религия, не будет ничем заполнена – ни политическими, ни экономическими, ни национальными идеологиями? Неужели эти мемы окажутся неспособны воспользоваться теми же психическими особенностями, которыми воспользовался «религиозный вирус»? Если следовать логике Докинза, то уровень насилия действительно упадет, потому что религия является в обществе лишней и не несет никаких полезных социальных функций. С другой стороны, политика, экономика и прочие социальные институты уже занимают свое законное место, поэтому никакого эффекта замещения не произойдет. Но так ли это? Никаких фактических обоснований своих умозаключений Докинз опять не приводит.

Отвлекаясь от различения мифологии и религии, которые для Докинза являются одним и тем же, и от тех социальных функций, которые они выполняли в прошлом, необходимо отметить, что на нынешнем этапе исторического развития религия представляет собой полностью институционализированное образование, ничем принципиально не отличающееся от прочих социальных институтов. Как у любого социального института, у религии есть два основных типа влияний, которые она оказывается на другие социальные подсистемы. Это, во-первых, позитивные влияния, именуемые в социологии функциями, и негативные влияния, именуемые дисфункциями. Теперь надо заметить, что несмотря на то, что автор не жалеет бумаги на живописания дисфункций религии и весьма скупо отзывается о ее функциях (да, он всё-таки признает, что от религии может быть некая польза!), как и в случае с вероятностями, Ричард Докинз не предлагает никакой меры, которая бы позволила сравнить пользу от религии с вредом от нее и сопоставить эти оценки с данными по другим социальным институтам, например, по политике. Без этой меры вся гневная риторика Докинза повисает в пустоте и выглядит типичным образчиком пропаганды, не имеющей ничего общего с обоснованными заключениями науки. Никто не сомневается, что Докинз способен исписать тома, обличая религиозное зло, однако его труд ничего не доказывает, если только вы не склонны признавать критерием оценки количество страниц, затраченных на описание чего-либо.

Так всё-таки от религии больше толка и вреда? Думаю, бессмысленно ждать от Докинза сколько-нибудь объективного ответа на данный вопрос. В этой связи примечателен следующий момент из «Бога как иллюзии». Рассуждая о групповом отборе, Докинз пишет следующее.

Для определения специальных условий, при которых в процессе эволюции проявляется групповой отбор, можно разработать математическую модель. Как правило, в природе подобные условия не встречаются, но легко возразить, что, возможно, религии в племенных группах как раз помогают создать такие, иначе не существующие, условия. Это интересная теория, но я не буду обсуждать ее здесь подробно. (стр. 244)

Автор явно не намерен хоть сколько-нибудь облегчить задачу своим противникам.

Автор:  ©  Максим Товкач
Тип:  Рецензия